Как мы знаем, оборона Севастополя в Крымскую войну пополнила арсенал российских военных моряков таким «героическим» средством борьбы, как затопление своих собственных судов с целью перекрыть противнику фарватер.
После Октябрьской революции эта традиция была немедленно унаследована красными:
Из разговора по прямому проводу наркома [советской ревизии] М.С. Кедрова с Поздеевым, 6 августа 1918 г.:
«[Поздеев]: — Я Поздеев. Тов. Кедров, Бонч-Бруевич просил выяснить, выполнено ли заграждение устья Двины потоплением ледоколов.
[Кедров]: — Передайте, что устье Двины затопить сейчас не представляется возможным. С целью возможности затопления выслан отряд в район Сийское — Холмогоры. Пока результат еще неизвестен, т.е. донесений не поступало. Выполнено ли затопление при отступлении — сделано подробное донесение, отправленное с нарочным вчера. Затопление было неудачно».
(Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922 гг.). Т.1. М.: Воениздат, 1971. С.226)
Речь идёт о попытке перекрыть захватившим 2 августа 1918 года Архангельск интервентам путь вглубь России по Северной Двине. Попытка действительно оказалась неудачной. Вот что пишет об этом в своих мемуарах Северин Цезарьевич Доливо-Добровольский, занимавший при белой власти пост полевого прокурора Северной области:
Когда слухи о приближении союзников распространились с молниеносной быстротой по городу, вызвав ликование всего населения, комиссаров охватила паника и они начали стремительную эвакуацию на юг по железной дороге и вверх по Северной Двине. Отправленные для затопления фарватера ледоколы «Святогор» и «Микула Селянинович» были затоплены вне его, оставив союзникам свободный проход, а огонь Мудюгских батарей оказался недействительным, и стрелявшая там батарея была приведена к молчанию союзным флотом.
(конец цитаты)
Однако ситуация была ещё интересней. Вот что пишет Борис Вилькицкий в своих воспоминаниях «Когда, как и кому я служил под большевиками. Воспоминания белогвардейского контр-адмирала»:
Получив сведения о приближении союзных сил, адмирал Викорст, командовавший флотилией, приказал под предлогом заграждения пути союзному флоту потопить поперек фарватера Северной Двины два крупнейших ледокола. Эти ледоколы, сильно вооруженные и с большевицкой командой, беспокоили адмирала. Исключительно опытный моряк, Н.Э. Викорст знал, что затопление корабля поперек сильного течения реки, в желаемом месте, является очень сложной технически задачей, с которой личный состав ледоколов не справится. Ледоколы были затоплены, но течение повернуло их вдоль реки, фарватер остался свободным, а команды уехали в Петроград, перестав быть угрозой Архангельску. При белых оба ледокола были снова подняты.
(конец цитаты)
Ледокол «Святогор» стал опорным пунктом архангельской организации большевиков. Команда полностью состояла из военных моряков. Среди них была большевистская группа, руководимая старшиной кочегаров, председателем судового комитета Александром Терёхиным.
На митинге в Соломбале Дрейер призывал «к вооружённому противодействию приходу в Архангельский порт военных сил союзников». Но сопротивления, на которое надеялись большевики, не получилось.
1 августа 1918 года английская эскадра подошла к острову Мудьюг и открыла огонь по крепостной артиллерии. На подмогу были посланы вооружённые ледоколы «Святогор» и «Микула Селянинович». Когда интервенты подавили мудьюгские пушки, капитаны ледоколов получили приказ адмирала Викорста затопить свои суда, а также пароход «Уссури» в фарватере Северной Двины, чтобы преградить путь вражеской эскадре.
Николай Дрейер и Александр Терёхин выполнили приказ
Вот что вспоминает кочегарный старшина «Микулы Селяниновича» Лемешко: «... со «Святогора» получили радиотелеграмму, в которой сообщалось, что команда приступила к затоплению «Святогора» на самом узком месте фарватера, дабы заградить фарватер для входа судов союзников. Одновременно был получен приказ и нам, чтобы мы немедленно поступили так же, как и командир «Святогора» тов. Дрейер; но мы ответили, что наше судно как главную защиту города Архангельска мы топить не станем. Немедленно было сделано собрание, на котором решили идти в порт, где и отстаивать интересы Соввласти. Подойдя к «Святогору», мы увидели, что таковой потоплен и команды на нём нет никого; затоплен он был очень плохо: носовая часть была погружена, а кормовая была почти наружу. Мы решили его обойти и держать путь в Архангельск. Было три часа дня, когда, делая обход «Святогора», мы сели на мель и задним ходом сойти не могли. Подошедший к нам на помощь тральщик тоже не мог стащить нас, так что мы вынуждены были оставить судно. После совещания мы приступили к снятию замков с орудий, и, забрав некоторые главные предметы и пулемёты, мы погрузились на тральщик».
(конец цитаты)
К изложенному добавлю следующее. «Святогор» — это будущий знаменитый ледокол «Красин». Англичане его быстро подняли, а затем через некоторое время угнали в Англию. В 1921 году он был выкуплен советским правительством.
Справедливости ради надо сказать, что если бы команды ледоколов отказались выполнять приказ командующего Флотилией Северного Ледовитого океана предателя контр-адмирала Н.Э. Викорста, возникла бы серьёзнейшая проблема — куда отступать? Подняться по Северной Двине им не позволяла осадка — «Микула Селянович» 5,9 м, «Святогор» 7,9 м, в то время, как «со стороны моря дельта оканчивается обширными песчаными отмелями, между которыми продолжаются русла рукавов или фарватеры, пересекаемые поперечною отмелью или баром, над которою наименьшая глубина по фарватерам от 8 до 12 футов» (Брокгауз и Ефрон, т.32, с.245). 12 футов это примерно 3,65 м. Остаётся только уходить куда-нибудь восточнее вдоль морского побережья.
Тов. Чубайс является смелым, волевым и решительным комиссаром
Начальник инженерной службы, выдавший их матросам ледоколов, тоже оказался предателем, потом тоже служил англичанам.
Вообще военная администрация Северного края в основном и состояла из офицеров-заговорщиков, заблаговременно стянувшихся в Архангельск. Там перед высадкой союзников власть в городе уже была захвачена офицерским отрядом под командой небезызвестного капитана Чаплина.
Ответ на это можно найти в книге Е.И. Овсянкина (ниже см. цитату из его книги «На изломе истории. События на Севере в 1917-1920 гг. Мифы и реальность». - Архангельск, 2007)
«Исполком Архангельского губернского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов 15 июня 1918 года на закрытом заседании принял постановление о создании комиссии по разработке плана оборонных мероприятий. Чуть позднее командующий всеми сухопутными и морскими вооруженными силами Архангельского района А. А. Самойло издал приказ о проведении подготовительных работ по обороне Архангельска. Этим приказом командиру минной роты Добромыслову поручалось "немедленно поставить донные мины против южной оконечности о. Мудьюг; подготовить к затоплению баржи на Лапоминском створе; подготовить уничтожение створных знаков и вех". Коменданту Мудьюгского острова Быкову было приказано "учредить дежурство по охране бара с установлением пароля флагами". Батареи должны были открыть огонь в случае движения судна без пароля.
«М. Костевич, инспектор взрывчатых веществ, которому приказом А. А. Самойло была поручена организация взрывных и минных работ, по отзывам английского консула Д. Янга, "в течение нескольких месяцев... работал в британских интересах, осведомляя консульство обо всем, касающемся военных складов". Среди предателей значился комендант и начальник артиллерии острова Мудьюг прапорщик В. В. Быков.
«Чуть позже помощник главного комиссара флотилии К. Пронский приказал дополнительно затопить между ледоколами судно "Уссури", выделив команду для взрыва кораблей. Однако последним задание выполнить не удалось, так как пироксилиновые шашки, выданные все тем же Костевичем, оказались негодными.